ЗАЙЦЕВ
…Внимательный и чуткий, он слушает тебя и одновременно думает о чем-то своем. Он все время витает в своих идеях. В своих мыслях он генерирует что-то новое, одновременно успевая отвечать и сопереживать тебе. Постоянно спешащий, он словно пытается сделать невозможное – невозможное для обычного человека. И в то же время он обычный человек – только он где-то там, наверху, в вышине своих фантазий и творческих устремлений...
Он торопится, потому что бесконечная череда идей заставляет его держать не просто высокий – бешеный темп человеческой жизни, такой короткой… слишком короткой, чтобы успеть. Успеть сказать, успеть осуществить, успеть все воплотить. Ведь кому многое дано, с того и многое спрашивается...
И он не дает себе права терять время – поэтому всегда спешит. Не стоит задаваться вопросом, сколько ему лет – все равно он вечно молодой; на всем, что вокруг него и создано им, стоит печать вневременности. И, кажется, так будет всегда…
Он дарит всем красоту – самое главное, что у него есть, смысл своего воплощения здесь, в этом мире; он хочет, чтобы этой красотой насладился каждый – и говорит, что хватит всем. И в этом невозможно усомниться… Ты смотришь на него, слушаешь, что и как он говорит и осознаешь – вот у кого нужно учиться, как взаимодействовать с этим миром, с этим безумно сложным миром…
Учиться у него?
Да. Потому что это Зайцев. Слава Зайцев. Вячеслав Михайлович Зайцев.
СЛУЧАЙ
Человека характеризуют истории, которые о нем рассказывают. Вот какую историю рассказал мне Юрий Васильевич Абрамочкин, легендарный фоторепортер, которого дружба с Зайцевым связывает уже более сорока лет.
Это было давно, в конце семидесятых, в те застойные времена, когда в магазинах ничего не было, и хорошие вещи у нас было просто невозможно купить. Юрий Васильевич, будучи в командировке в Париже, привез оттуда ткань для нового костюма. Шикарную, фирменную, дорогущую ткань. Отпадную. Просто мечта. Абрамочкин работал в высших кругах, фотографировал все советское правительство, знаменитостей, богему, крупных иностранных политиков – и, понятное дело, ему был просто необходим классный костюм.
Само собой, Юрий Васильевич без долгих раздумий приехал к Зайцеву. «Слава, – сказал Абрамочкин, – вот я привез ткань из Парижа, сшей мне костюм. Но только чтобы костюм был крутой. Ты это умеешь, в этом деле единственный, кому я доверяю, это тебе. Смотри только, ткань мне не запори». «Юра, дорогой, – уверил Зайцев, – сделаю на уровне, не переживай. Будет круто».
Несмотря на заверения Вячеслава Михайловича, который уже в то время был знаменитым кутюрье, Абрамочкин тем не менее переживал. Как костюм получится? Не перепутает ли Зайцев мерки? Правильно ли раскроит ткань? Аккуратно ли швея исполнит замысел мастера? Но в глубине души Юрий Васильевич был уверен, что Зайцев не подведет.
Когда костюм был готов, взволнованный Абрамочкин приехал в мастерскую. «Показывай, где костюм?» – сгорал от нетерпения Юрий Васильевич. Костюм был пошит великолепно и сидел идеально. В зеркале Абрамочкин увидел стройного красавца с обложки дорогого журнала и даже не сразу узнал себя. Просто блестяще! Блестяще… но что это, боже мой? Наружный нагрудный карман пиджака, который всегда располагался с левой стороны, был вшит справа! «Господи, - схватился за сердце Юрий Васильевич, - Слава, ты что наделал? Ты же мне костюм угробил! Где я еще ткань такую возьму? Как я в этом на работе появлюсь?» А надо сказать, что в те времена к различным вольностям сами знаете какое было отношение. Было, мягко говоря, довольно строго, если говорить о государственных кругах.
«Юра, – нахально заявляет Зайцев, – это круто. Ты же сам просил, чтобы было круто. Не беспокойся, всем понравится. Если что, вали все на меня. Говори, что это Зайцев придумал. Какой с тебя спрос?». Абрамочкин погоревал-погоревал, но делать было нечего, пришлось носить. Костюм имел бешеный успех.
В этом весь Он. Художник и креатор. Оригинал и гений. Первый российский Кутюрье. Признанный мастер моды и стиля. Мэтр. Маэстро.
Это Зайцев. Слава Зайцев. Вячеслав Михайлович Зайцев.
